Fashion is something that will never die

Мода – искусство, которое зарождается и спустя некоторое время возрождается для новых открытий. То, что было модно несколько лет, а то и десятилетий назад, приобретает свою значимость в настоящем времени. Мода на то она и есть, чтобы существовать всегда

 

А. Фьюри Раф Симонс говорит так: «Деньги – не тот критерий, по которому можно мерить творческих людей. Я не думаю, что он связан с количеством аудитории  бренда, с количеством магазинов, где продаются его вещи, или с ростом компании за все эти годы».

Это означает, что высокие продажи не являются показателем художественной ценности. Популярность бренда может быть итогом продуктивной работы департамента рекламы.

В былые времена произведения дизайнерского искусства, где оригинальная идея воплощалась в качестве материалов, создавали рекламу модному дому. Сегодня достаточно иметь маркетологов и рекламный департамент, чтобы стать успешным и модным лейблом.  Сделаны ставки на наше эго, а не на художественную ценность и качество.

Когда мода носила элитарный характер, мы приобретали «произведение дизайнерского искусства», особую технику исполнения и прочее, сегодня мы больше сконцентрированы не на содержимом упаковки, а на ее логотипе. Маркетинговые усилия с каждым годом снижают себестоимость продукции домов моды, при этом создают им более яркую рекламу. Но все эти аспекты не влияют на стоимость, она по умолчанию будет завышенной, будь это «дерьмо» либо дизайнерская роскошь, потому что это изделие имеет лейбл  модного дома. Используя маркетинговые технологии,  нас погрузили в логоманию. Нас отвлекли от главного. Качество и художественные идеи отошли на второй план, первично стало – «от кого».

Превратили в «агнцев» для «хищников» в кашемировых пальто, которые послали «на заклание» ресурсы нашей планеты и наши финансы в угоду собственному обогащению и пиару. Если бизнес освещает свою благотворительную  деятельность через СМИ, то это, на мой взгляд,  пиар-компания и реклама, а не акт пожертвования и забота. Мы стали забывать, что «служенье муз не терпит суеты», что мода – это искусство, а искусство бессмертно и бесценно. Попытки упростить и сделать искусство доступным для общественности смертельны для «художественных образов».

«Оно (искусство) намного важнее, чем мода. Иногда я думаю о том, как прекрасно было бы иметь возможность воплощать свои идеи, не учитывая при этом систему или коммерцию».  (Раф Симонс)

Мы  говорим о домах моды как о храмах искусства и их клиентах-прихожанах.

Современное общество стало обществом потребителей, которым нужно здесь и сейчас, быстро и дешево. Все упрощать и делать доступным – это заложено в сущности человека, которым руководит рациональность. Эту особенность выявили и активно эксплуатируют в своих стратегиях маркетинговые отделы компаний. Но здесь возникает вопрос: почему сами творцы идут на поводу у маркетологов, обесценивая свой труд и становясь частью «пищевой цепочки»?

Все «в ответе за тех, кого приручили». Вы – художники, люди искусства, более сложные натуры, вам ли не знать, сколько стоит ваш труд и талант. Как можно «искру Божью», раскроенную лекалами, вышитую бисером и драпированную мехом, продавать со скидкой от 10 % и выше, потому что это прошлый сезон? Рукописи не горят!

Произведения вашего творчества должны быть вне времени и вне сезонов. Покупатели, людские массы или бизнес,  этого могут не знать или не понимать. Вопрос к вам: почему вы продаете  идеи с уценкой? Почему вы идете на поводу у толпы?

Переведя моду из сферы искусства в сферу бизнеса, когда произведение дизайнерского искусства стало товаром с ценником, вы стали жить и развиваться по законам рынка. Коллекции модных домов, когда они молоды, у вас вначале превращаются в «доступную девку» для богача, а после потери «сезонной свежести» с уценкой распродаются пролетариату.

«За долгие годы я осознал, что самое важное в платье – женщина, которая его носит». (Ив Сен Лоран)

Получается, что бизнес вначале поставил искусство служить моде, а позже усовершенствованная бизнес-система выдавила самого художника как атавизм и стала совершенной и самодостаточной.

 Эделькорт утверждает, что жадность приводит в моду маркетинг, а не видение. Мода перестала предсказывать будущее, в настоящее время эта функция перешла к маркам, которые чувствуют необходимость в футболках с принтами и удобных рубашках.

Нужно отметить, что многие известные дома «высокой моды» уже не принадлежат их творцам, став бизнес-машиной для успешных предпринимателей, которые перекупили бренд. Лейблы покупают модные дома, оптом и в розницу, со скандалами и без. Мы можем только наблюдать за новостями светских хроник, «кто кого и за сколько купил». Позвольте спросить: а что нам делать с нашими представлениями о «высокой моде»? Как забыть нам истории о роскоши шелка, специально заказанного из Китая, перламутровом сиянии жемчуга из Индии, венецианских кружевах? Возникает много вопросов к дизайнерам и модным домам: почему много сил затрачивается на количество производства, почему так мало уделяется времени и ресурсов на восстановление забытых технологий текстильного производства шелка, хлопка и прочих натуральных материалов?

Более ценными  становятся  тематические показы Dolce & Gabbana (Alta moda), где авторы стараются погрузить нас в иной мир. И ты покупаешь уже не вещь, а историю, образ и атмосферу, чтобы переродиться, создать лучшую версию себя и своего нового образа.

Заслуживают уважения принципы работы и взгляд на бизнес дома моды Hermes, которые гласят:

«Наши ценности остаются прежними: высокое качество, свобода творчества и уникальная система продаж.

Поэтому свою ценовую политику мы никогда не привязываем к курсам валют – только к стоимости нашего производства. Я специально это подчеркиваю, поскольку это отличает нас от других компаний (производителей люксовых товаров): выставляя цену на товар, мы не оцениваем, насколько велик на него спрос, не осуществляем ценовое позиционирование и не закладываем повышенную маржу – розничная цена определяется стоимостью производства».

И в своих планах на будущее ими  обозначена твердая позиция:  

«Мы будем продолжать дело наших отцов и дедов, – говорит экс-глава дома Hermes Жан-Луи Дюма. – Время – наше главное оружие».

 

Текст: Дина Мустакова. Член ECG (London)